Я летел день и ночь к небесам и, едва ли не ведая,
       Что творю, я творил, не считая потери и вот
       Кто бы мне рассказал, что мне делать с моею победою
       И дано ли списать боль утрат на какой-либо счет.
       
       Но я все-таки жил во дворце своего одиночества,
       Но я все-таки пел, а хотелось до боли, как встарь,
       Помолившись богам, или Богу, кому как захочется,
       Положить втихаря свою жизнь на забытый алтарь.
       
       Только нет алтарей в этом мире, без меры изменчивом,
       И давно уж не Бог, а жрецы принимают дары,
       А нужна моя жизнь лишь одной удивительной женщине,
       Что сполна поняла все премудрости этой игры,
       
       Где расчислено все - от последней дешевой сенсации
       До паденья звезды, до крушенья земного дворца,
       И где нам суждено лишь менять и менять декорации,
       Каждой ролью своей прославляя сценарий творца.
       
       Значит, все-таки - прочь, вон из этого сонного города,
       Что приятен и мил, но клещами берет за плечо,
       И лететь день и ночь, не страшась ни жары и ни холода,
       И лететь день и ночь - к небесам иль куда-то еще...